Интервью с Председателем Совета директоров ОАО «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» Филаретом Гальчевым

«Цены взвинтило жулье»

Наказав крупнейшего производителя цемента в стране – компанию «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» гигантским штрафом в 1,9 млрд руб., Федеральная антимонопольная служба (ФАС) пыталась создать прецедент эффективной борьбы с монополистами, задирающими цены. После нескольких месяцев судебных разбирательств ФАС согласилась уменьшить штраф более чем в 7 раз и разрешила компании повышать цены. В интервью «Ведомостям» совладелец «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» Филарет Гальчев рассказал, как ему удалось убедить чиновников в пользе роста цен на цемент и почему компания предпочитает продавать свою продукцию только через биржу.

«Если захотеть, можно довести рентабельность до 70%»

– Кто стал инициатором заключения мирового соглашения между «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» и ФАС?
– Эти разбирательства я считаю исключительным недоразумением. Я думаю, что руководство антимонопольной службы не совсем правильно информировали о том, что происходит в цементной отрасли. В службе были уверены, что мы взвинтили цены на 70-100% и зарабатываем такие деньги, что алмазы и нефть отдыхают. А нам казалось, что служба ставит задачу угробить отрасль. Но мы сумели убедить ФАС в том, что цементная промышленность требует поддержки, что повышение цен в прошлом году было [продиктовано] не желанием г-на Гальчева набить себе карманы, а стремлением спасти отрасль. Я благодарен руководству ФАС, которое в итоге приняло наши доводы. Мы сели за стол переговоров и нашли единственно правильное решение, в рамках которого сейчас живем.

– Насколько компании стало легче, когда вы официально признали доминирующее положение на рынке?
– Время покажет. Пока можно сказать одно: очень хорошо, что появилась определенная система взаимоотношений между ФАС и компанией. Ни один пункт мирового соглашения в течение полугода не нарушался – ни с нашей стороны, ни со стороны ФАС. Мы знаем, куда двигаемся, как должны развиваться, знаем, чего ждать. Повышая в прошлом году цены, мы хотели достичь хотя бы минимального уровня рентабельности. Но не за счет потребителя, а за счет спекулянтов. Нам удалось убрать с теневого рынка достаточно большие финансовые средства. Я еще в прошлом году говорил, что если достигнем хотя бы минимального уровня, никто не будет раскачивать рынок, то цены стабилизируются. И мы достигли этого.

– Но ведь цены выросли почти в два раза.
– Я говорю про нас – наши цены есть на официальном сайте. Сегодня средняя цена составляет 2045 руб. без НДС и доставки за 1 т. Цены взвинтило жулье, которое есть на рынке, – летом цены на цемент в отдельных регионах доходили до 4000-5000 руб. за 1 т. Недавно Росстат рассчитал среднюю цену цемента. Наша ниже, чем на рынке, в среднем на 10%.

– Подписав мировое соглашение, вы сразу же подняли цену: сначала – на 10%, потом – на 7%.
– Нет, в среднем на 14%, а по сравнению с 2005 г. – на 6%, что ниже инфляции 2006 г. Так же и ФАС когда-то сравнивала цены – апрельские с майскими. Но нужно ведь годовые показатели сравнивать! Мы говорим, что необходимо увеличить строительство до 80-90 млн кв. м в год, это потребует строительных ресурсов. Но в цементную отрасль не инвестировали, заводы не модернизировались, новые линии не вводились. Кто может вложить в отрасль, если нет достаточного показателя рентабельности?

– А рентабельность в 6% в 2004 г., про которые говорится в годовом отчете компании за 2005 г.?
– Это искусственная рентабельность, которая сформировалась в нашем холдинге. Если захотеть, то можно довести рентабельность до 70%, но при этом через год все заводы перестанут работать, мы убьем отрасль.

– «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» просчитывала упущенную выгоду от того, что ФАС не разрешала увеличивать цену?
– Расчет простой: берем разницу от цены в 10% от 2000 руб. и умножаем на 19 млн т, произведенных нами в России. Получится около 4 млрд руб., или $150 млн. Но мы не можем считать экономическую выгоду, на которую не рассчитывали. Когда ФАС выносила свои решения, она не рассматривала вопрос социально-экономического эффекта. А сейчас он налицо: колоссальные темпы роста по производству цемента – 12%, а в среднем в промышленности строительных материалов он составляет 6%. Зарплаты сотрудников увеличились на 25%, кратно увеличилась налогооблагаемая база.

«Инвесторы считают, будто построить завод – как ларек поставить»

– Производство стройматериалов поддерживается в рамках нацпроекта «Доступное жилье», желающих инвестировать в цементную отрасль становится все больше. Что вы думаете об этом?
– Это хорошо. Конкуренция стимулирует к дальнейшему развитию. С другой стороны, сейчас все кинулись строить заводы, но это все неправда. У меня такое ощущение, что инвесторы считают, будто построить завод – как ларек поставить.

– Почему бы не строить, если есть месторождения и средства?
– Давайте посмотрим на это с точки зрения экономики: чтобы построить завод в голом поле, нужна инфраструктура. Для этого необходимы согласования. Мы, например, на действующем предприятии согласования получаем полтора года. Чтобы создать инфраструктуру – построить железную дорогу, станции, развязки, газораспределительные станции, – потребуется как минимум два года. На строительство завода – еще года 2-3. Окупаемость – 10-12 лет.

– Но ведь китайцы со своими технологиями обещают готовый завод за два года.
– В мире две компании контролируют мировое производство цементных заводов – датская FLSmidth и немецкая Polysius. Еще одни конкуренты – китайцы, которые купили европейские технологии и за счет дешевой рабочей силы поставили процесс на конвейер. Еще говорят, что китайцы строят 1 т мощности за $100. Таких денег могут стоить проектирование, поставка оборудования, но потом идут строительно-монтажные работы, железнодорожные станции, дороги, энергетические мощности, а строительство карьера занимает 30% общей стоимости завода. Получатся все $300 за 1 т мощности.

– «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» заявила о строительстве трех новых заводов, кто будет подрядчиком?
– Мы предпочитаем западные технологии, хотя не исключено привлечение и китайских на отдельные линии. Сейчас проводим тендеры, скоро подведем итоги.

– Когда завершится модернизация?
– Этот процесс незавершаемый. А для перехода с мокрого способа на сухой потребуется не менее 15 лет. Для того чтобы перевести с одного способа на другой, нужно снести старый завод и построить новый. Инвестиции могут составить порядка $6 млрд, и мы уже в этом году в модернизацию вложили $120 млн. А вся инвестиционная программа группы достигнет к 2010 г. $1,2 млрд. В результате мы дополнительно дадим стройкомплексу России 9,1 млн т цемента ежегодно. Благодаря реализации инвестиционной программы мы не только ежегодно увеличиваем производство на 14% при почти 100%-ной загрузке заводов, но и снижаем потребление электроэнергии и топлива. Только за 2006 г. мы сократили потребление газа на 3% – это 100 млн кубов.

– Для каких целей вы хотели купить домостроительный комбинат в Воронеже?
– Мы хотели создать компанию российского масштаба с производственными мощностями 5 млн кв. м. У нас была идея – в крупных городах строить целые районы. Ежегодно вводить до 3 млн кв. м, обеспечивая стройки собственными материалами и ресурсами. Мы провели переговоры в 26 регионах России, почти сформировали производственную базу, которая позволяла бы строить 3,5 млн кв. м, – вели переговоры о покупке ДСК, чтобы модернизировать их по шведской и канадской технологиям. Но когда мы столкнулись с подходом местных администраций, все желание пропало. Мы поняли, что с существующими согласованиями умрем на этих стройках.

– Вы полностью отказались от идеи?
– Нет. Думаю, через какое-то время пойдем по другому пути. Возможно, возведем с нуля заводы по западным технологиям мощностью до 0,5 млн кв. м и начнем постепенно строить.

– «ЕВРОЦЕМЕНТ груп» участвует в «Доступном жилье»?
– Главная задача нашей компании – обеспечить программу строительными материалами. Правда, есть проблема, которая нас беспокоит: почему-то программа расписана только до 2010 г. Хорошо, в 2010 г. мы будем строить 80 млн кв. м жилья, а что будет в 2011 г.? Мы сейчас построим заводы, введем их, а что будем делать потом? Будет нужен цемент или нет? Сегодня мы ни к кому не ходим, ничего не просим. Единственное – мы хотим, чтобы нам не мешали и у государства были четкая промышленная политика и прогноз ее развития хотя бы до 2020 г.

– А кто вам мешает?
– Ежегодно в компании проводится не менее 1500 проверок. Это и Ростехнадзор, и ФСФР, и департамент экономической безопасности МВД РФ, и Федеральная налоговая служба. Мы не против проверок – они дисциплинируют, но мы за систему. Если компанию нужно проверить, то сделайте это в течение определенного законом срока. А так, вместо того чтобы заниматься модернизацией и строительством новых заводов, т. е. развитием, мы тратим много сил и времени на подготовку документов. И это не только наша проблема – это проблема всего бизнеса. Еще не успев подойти к зданию, проверяющие уже имеют штамп: жулики. Никто не может понять, что компания компании рознь. Разные компании совершенно по-разному ведут свой бизнес и исповедуют разные философии.

– Какая она у вас?
– Правда! Дружить со своей головой, совестью. Это самая правильная философия. Заработать все и сразу неинтересно. А в процессе созидания ты получаешь колоссальное удовольствие. И система ведения бизнеса становится устойчивой. Думаю, мы с ФАС не нашли бы понимания, если бы у нас были неправильные подходы.

«По пути с этим цементом может произойти все, что угодно»

– Ваши отношения с Russia Partners (RP), судя по всему, зашли в тупик?
– Это разговор глухого с немым. Мы всегда открыты и готовы к обсуждению, но у нас нет никаких обязательств по выкупу пакета RP. 15 судов прошло, и они все нами выиграны. С их стороны были попытки получить информацию, содержащую коммерческую тайну. По этому делу в отношении некоторых представителей RP заведены уголовные дела. Миноритарии, владевшие по одной акции, пытались оспаривать сделки и тормозить работу компании. Это уже чистое рейдерство. Но все суды они проиграли. Мы, в свою очередь, предъявили встречные иски по взысканию судебных издержек и выиграли. Таким образом, создан важный прецедент, когда рейдерам будет сложно использовать миноритарных акционеров для захвата компаний, поскольку те серьезно задумаются, прежде чем отдать свои акции неизвестно кому и в каких целях. Делаются попытки взыскать 6 млрд руб. каких-то убытков. Сейчас RP подала иски в Лондоне и на Кипре. Мы этому рады: чтобы не обвиняли, мол, 15 судов проиграли, потому что это Россия.

– Как вы оцениваете намерения Елены Батуриной вновь заниматься цементом?
– Я не владею такой информацией. Но если это так, я приветствую.

– Почему с жалобой на вас в ФАС обращался предправления РАО ЕЭС Анатолий Чубайс?
– Я позвонил Анатолию Борисовичу и спросил, какие у него претензии. Он ответил, что у нас чересчур высокие цены. Я предложил подписать контракт, чтобы компания покупала цемент у нас напрямую, но контракта с РАО ЕЭС нет и сейчас.

– Росатом будет строить новые энергоблоки, для этого потребуются большие объемы цемента. Ведет ли агентство переговоры о заключении договора с вами?
– Поразительная ситуация. Я об этом слышал, летом к нам даже приходили какие-то люди, вели переговоры и исчезли. У нас одно условие: со всеми компаниями, в том числе и государственными, работать только напрямую. Если Росатом собирается строить, мы готовы напрямую заключить контракт и обеспечить их цементом на 100%. Это слишком серьезные объекты для того, чтобы покупать через какие-то подставные структуры. По пути с этим цементом может произойти все, что угодно. И очень большой риск для атомной промышленности покупать цемент через посредников.

– В мировом соглашении есть пункт о том, что вы собираетесь заводы сделать филиалами. Зачем вы переводите компанию на единую акцию?
– Это вопрос не сегодняшнего дня, объем работы на несколько лет. Первое: мы получим чисто управленческий эффект. Второе: это перераспределение налоговых отчислений в регионы, когда каждое наше предприятие – а они все градообразующие – получит доходы адекватно своему вкладу в развитие холдинга. Это самое главное. В рамках закона «Об акционерных обществах» будем выкупать акции у миноритариев.

– Сколько планируете потратить денег на выкуп?
– Мы заплатим за акции ровно столько, во сколько их оценят независимые оценщики.

– Как распределятся в новой компании доли акционеров?
– Структура акционеров головной компании не изменится.

«Пожалуйста, идите на биржу»

– «Роснефть» такую процедуру проводила перед IPO. У вас есть такие планы?
– Нет. А зачем? У нас нет никакой необходимости оценивать компанию. А что касается инвестиций, финансовые учреждения в очереди у нас стоят, чтобы дать денег, причем процентные ставки – одни из лучших. В мировой практике большинство крупных компаний пытаются, наоборот, стать частными семейными предприятиями. У меня одна цель – построить компанию мирового масштаба. Будем делать все, чтобы Россия не зависела от импортной продукции. Стране нужен цемент, и мы его произведем.

– А сколько, по-вашему, стоит компания?
– Я не знаю и не думаю об этом. Мне это неинтересно – по крайней мере, пока. Потенциал компании сильно недооценен, и оценивать ее сегодня – все равно что оценивать недострой.

– Хорошо, а через 10 лет что она будет собой представлять?
– Сегодня мировая компания № 1 Lafarge стоит $42 млрд и производит 110 млн т. Достигнем таких показателей – будем стоить столько же.

– Кто сейчас владеет акциями «ЕВРОЦЕМЕНТ груп»?
– Я и мой партнер Георгий Краснянский.

– У вас запущена опционная программа. Расскажите о ней подробнее.
– В прошлом году мы приняли решение в качестве поощрения передать до 2% акций определенным менеджерам. Но ни один из них не имеет права продать акции на рынке. Программа еще не завершена, поэтому подробности я сообщить не готов.

– Чьи акции они получили?
– Мои.

– Кто из акционеров пытался продать 1% акций через «Ренессанс Капитал»?
– Мы звонили в «Ренессанс Капитал» и спросили: кто? Компания не принимала никаких решений по реализации 1% акций.

– Вы недавно купили завод в Узбекистане. Какие еще зарубежные рынки намерены осваивать?
– Мы интересуемся покупкой заводов во всем мире. Зона наших интересов – страны СНГ, Индия, Бразилия, Китай, Пакистан. В этих странах темпы роста гораздо выше, чем в других развитых странах. В мире производится 2,25 млрд т цемента в год. Ежегодный прирост по миру составляет 4%, львиную долю прироста дают именно эти страны – до 12%.

– Какой кредитный портфель компании?
– Менее $1 млрд.

– Какова сейчас себестоимость производства 1 т цемента?
– Я воздержусь от конкретных цифр, потому что это неправильно.

– Но ведь продаете его вы по вполне определенной цене?
– Продаем. Я сейчас скажу – 1000 руб., а вы, не разбираясь в деталях, напишете, что себестоимость – 1000 руб., а на рынке стоит 5000 руб.! Есть официальная бухгалтерская отчетность с уровнем рентабельности по чистой прибыли – она у нас 15%. Вот и считайте.

– Но в прошлом году у вас не было всех сегодняшних заводов. Какая рентабельность будет в 2006 г.?
– Около 17-18% – за счет объемов производства. В прошлом году мы произвели 19 млн т цемента в России, в этом – 22,5 млн т, а с учетом заводов в ближнем зарубежье – 27 млн т. А вся Россия произведет около 54 млн т. Ожидаемая выручка компании составит около 58 млрд руб. Возвращаясь к вопросу цен, я могу сказать, дабы не было спекуляции, что мы одними из первых начали продавать цемент на бирже. Совместно с Московской фондовой биржей сформировали 16 региональных биржевых точек. Спрос огромный, я надеюсь, что в ближайшее время мы выйдем на 50 региональных центров по продажам цемента. А в 2007 г. не менее 75% цемента планируем продать через биржу.

– А если компания захочет заключить с вами контракт на поставку цемента по той цене, которая указана на вашем сайте?
– Будет заключать только через биржу. Биржа информирует нас, что лот такой-то был продан по цене такой-то компании, которая подпишет с нами контракт, и мы обеспечим поставку. Весь товар – на бирже, пожалуйста, идите на биржу, заключайте контракты с нами.

– Это связано с тем, что цены у конкурентов выше?
– Нет, это связано с тем, чтобы не было спекуляции и нас не обвиняли в том, что у нас непонятные цены. Биржа – это инструмент установления цен, а всю ответственность за поставку товара несем мы.

– А остальные 25% цемента куда денутся?
– 75% – это наша цель в реализации продукции через биржу. Остальную часть планируем продавать государственным организациям, например Минобороны, Росатому, Спецстрою, организациям, которые строят муниципальное жилье. Цена там может отличаться в пределах дозволенного законом – на 5-10%. Но это контракты, которые заключаются под конкретные проекты, ведь они с бюджетом определяются раз в год. Возможно, в будущем на биржу попадет вся выпускаемая нами продукция. Представители ФАС неоднократно говорили, что если через биржу продается не менее 30% цемента, то биржевая цена принимается как рыночная. Если мы 75% будем продавать на бирже – это рыночная цена или нет?